– Джейк, с тобой все в порядке?

– Само собой, не о чем беспокоиться.

– Я только что посмотрела новости. Это что-то ужасное. Где был ты?

– Под одним из белых балахонов.

– Ради Бога, Джейк. Ничего смешного в этом нет.

– Я сидел в кабинете Джин Гиллеспи, на втором этаже. Отличное место для обзора. Было видно абсолютно все. Захватывающее зрелище!

– Что это были за люди?

– Те же, что сожгли у нас во дворе крест и пытались взорвать дом.

– А откуда они?

– Отовсюду. Пять человек сейчас находятся в госпитале, а приехали они сюда со всего штата. Один местный. Как Ханна?

– Нормально. Ей хочется домой. Суд не отложат?

– Сомневаюсь в этом.

– Ты не подвергаешься опасности?

– Ни в коей мере. У меня персональный телохранитель, а в кейсе я ношу револьвер тридцать восьмого калибра. Не волнуйся.

– Но я не могу не волноваться, Джейк. Я должна быть дома, рядом с тобой.

– Нет.

– Ханна может остаться здесь до конца, а я хочу приехать.

– Нет, Карла. Мне спокойнее, когда я знаю, что вы там в безопасности. Тебе лучше не приезжать.

– Но это значит, что и тебе оставаться там небезопасно.

– Со мной все в порядке настолько, насколько это вообще возможно. Но я не собираюсь подвергать тебя и Ханну ни малейшему риску. Об этом и речи идти не может. Тема закрыта. Как твои родители?

– Я звоню тебе не для того, чтобы поговорить о здоровье моих родителей. Я боюсь за тебя и хочу быть рядом с тобой.

– И я хочу быть с тобой, но не сейчас. Пожалуйста, пойми меня.

– Где ты живешь? – Голос ее был полон сомнений.

– По большей части у Люсьена. Иногда ночую дома, с телохранителем в машине на подъездной дорожке.

– Что там дома?

– Дом пока цел. В запущенном, конечно, состоянии, но цел.

– Я скучаю по нему.

– Он по тебе тоже соскучился, поверь.

– Я люблю тебя, Джейк, и я боюсь.

– Я люблю тебя и нисколько не боюсь. Выбрось все из головы и хорошенько следи за Ханной.

– До свидания.

– До свидания.

Джейк передал трубку Эллен, чтобы та положила ее.

– Откуда она звонила?

– Из Уилмингтона, это в Северной Каролине. Ее родители проводят там лето.

Гарри Рекс действительно отправился за новой порцией пиццы.

– Ты соскучился по ней, так ведь?

– Больше, чем ты можешь себе представить.

– Мне это нетрудно представить.

В полночь они сидели в хижине, пили виски, на чем свет стоит ругали черномазых и хвастались своими ранами. Несколько человек приехали прямо из мемфисской клиники, где они виделись со Стампом Сиссоном. Во время короткого разговора Стамп приказал, чтобы все делалось в соответствии с ранее разработанным планом. Из центральной больницы округа вышли одиннадцать человек, с гордостью показывавшие свои шрамы и синяки присутствовавшим, восхищавшимся рассказами о том, как раненый героически противостоял превосходящим силам грязных ниггеров до того, как подлым ударом сзади его не оглушил кто-то из этих животных. В бинтах и пластыре, поддерживаемые энтузиазмом слушателей, они чувствовали себя настоящими героями. Воспоминания следовали одно за другим, виски текло полноводной рекой. Наибольшее почтение вызвал рассказ атлетически сложенного мужчины о том, как он поверг на землю юркую репортершу и ее черномазого оператора с камерой.

В возлияниях и приятной беседе прошло часа два. Пора уже было начинать деловой разговор. На столе разложили карту округа, и кто-то из местных принялся наносить на нее цели – их было двадцать. Этой ночью нужно будет навестить двадцать домов, в которых проживали двадцать кандидатов в члены жюри присяжных, чьи имена были взяты из добытого одним из членов Клана списка.

Пять групп по четыре человека в каждой вышли из охотничьей сторожки и расселись по машинам, чтобы под покровом темноты выполнить поставленную перед ними задачу. В кузове каждого грузовичка лежало по четыре деревянных креста, небольших, девять на четыре фута, хорошо пропитанных керосином. Водители машин выбирали дороги, шедшие в обход Клэнтона и других небольших городков, предпочитая скрытые ночной тьмой проселки. Дома намеченных жертв располагались в отдаленных районах, в стороне от дорог и соседей. В таких местах редко встретишь незнакомца, люди тут ложатся спать рано и спят крепко.

План действий был весьма прост: грузовик остановится в сотне-другой футов по дороге от дома, без всяких огней, водитель останется за рулем с приглушенным двигателем, в то время как трое других внесут крест во двор, вкопают его в землю, а затем с расстояния швырнут в него горящий факел. В этот момент оставшийся за рулем подгонит машину к дому, и вся четверка без задержки и с радостью на сердце отправится по следующему адресу.

В девятнадцати из двадцати пунктов выполнение поставленной задачи не столкнулось ни с какими осложнениями. Но раздавшийся какой-то посторонний шум в ночи неподалеку от дома Лютера Пикетта разбудил хозяина. Сидя в полной темноте у себя на крыльце и не ожидая ничего особенного, Лютер заметил вдруг в отдалении подозрительно медленно, без огней пробирающийся по дороге, скрытой фруктовыми деревьями, чей-то пикап. Лютер схватил ружье и стал напряженно вслушиваться. Развернувшись, пикап замер у дороги. До Пикетта донеслись мужские голоса, и он тут же увидел три фигуры, втащившие в его двор что-то похожее на столб. Соскользнув с крыльца, Лютер замер в кустах, прицелился.

Водитель в кабине грузовика потягивал холодное пиво в ожидании взметнувшихся к небу языков пламени. От звука выстрела ему пришлось вздрогнуть. Бросив крест и факел на землю, его товарищи кинулись к неглубокой канаве, проходившей вдоль дороги. Еще один выстрел. Сидящий в пикапе услышал крики боли и проклятия. Их нужно спасать! Отбросив банку с пивом, водитель нажал на газ.

Ружье старого Лютера выстрелило еще раз и еще, когда перед глазами его промелькнул грузовик и замер у канавы. Из нее поднялись три заляпанные грязью фигуры. Ковыляя и поскальзываясь, вопя и изрыгая проклятия, они бросились к машине, пытаясь как можно быстрее перевалиться через борт кузова.

– Держись! – прокричал человек за рулем в тот момент, когда Лютер в очередной раз спустил курок, обдав машину градом дроби.

С улыбкой Пикетт наблюдал за тем, как машина рванула по дороге, виляя в грязи от обочины к обочине. Опять молодежь где-то нализалась, подумал про себя Лютер.

Стоящий в телефонной будке куклуксклановец один за другим методично набирал номера, записанные на листе бумаги напротив двадцати фамилий. Когда на том конце провода снимали трубку, он просто советовал своему абоненту посмотреть в окно, выходящее во двор.

Глава 31

В пятницу утром Джейк позвонил Нузу домой, и супруга судьи уведомила его о том, что его честь в данный момент председательствует на заседании в округе Полк. Оставив инструкции Эллен, Джейк отправился в расположенный в часе езды от Клэнтона Смитфилд. Войдя в зал суда, Джейк кивнул Нузу и уселся в первом ряду кресел. Зрителей не было. Только жюри присяжных. Нуз изнывал от скуки, присяжные изнывали от скуки, адвокаты томились от скуки, и через две минуты неизбывную тоску почувствовал и Джейк. После того как свидетель закончил выступление, Нуз объявил короткий перерыв, и Джейк направился в его кабинет.

– Привет, Джейк. Что ты здесь делаешь?

– Вам известно, что вчера произошло.

– Да, видел вечером по телевизору.

– А знаете, что было сегодня ночью?

– Нет.

– Очевидно, кто-то передал Клану список кандидатов в присяжные. Этой ночью у домов двадцати из них были сожжены кресты.

– У наших присяжных! – Нуз был поражен.

– Да, сэр.

– Кого-нибудь поймали?

– Естественно, нет. Люди были слишком заняты тушением огня. А потом, этих не поймаешь.

– Двадцать наших присяжных, – задумчиво повторил Нуз.

– Да, сэр.

Нуз медленно провел рукой по своим блестящим седым волосам и принялся расхаживать по небольшому кабинету, покачивая головой и время от времени почесывая кончик носа.